Время для жизни [СИ] - taramans

Лишь на третий день Ивану стало полегче. Толи он втянулся, толи уже боль так притупилась, стала привычной.

Мироныч еще и подкалывал, дескать, попробуй-ка «християнского» труда. Яков пытался тоже вначале гундеть на него, что плохо пилит, неумеха, рукожопый. Но Мироныч видно шепнул мужику, что Иван — детдомовский, потому и научится всему этому было негде.

Но все когда-нибудь кончается. Перепилили и перекололи они эти дрова! И поленницы теперь стояли в сарае ровные, аккуратные. Теперь Косов знал, что нужно сделать, чтобы человек испытал катарсис! Именно он, этот «сис» его и накрыл, когда он вышел из сарая, отнеся очередную пачку поленьев, а Яков вдруг скинул «верхонки», выматерился и сказал:

— Все! Пиздец! Шабаш!

«Не верю! Эта хрень не должна была кончаться! Это — наказание, а не «християнский» труд!».

Потом они пошли к Миронычу, где уже была вытоплена баня, и там Иван подвергся жесточайшему истязанию этих двух извергов! По очереди они «охаживали» его вениками, то березовыми, то — пихтовыми. Похоже, им доставляло удовольствие, смотреть на его физиономию при экзекуции.

— А ты силен! — протянул Мироныч, когда они в третий раз вышли из бани, и сидели на лавке, — мой пар только я сам, да вон — Яков вытерпеть и можем! А уж венички наши и моего зятя заставляли убегать из бани, а он-то у меня орясина — та еще!

Но Иван не очень хорошо воспринимал все эти слова. Казалось, что и зрение у него было странное, тоннельное. И краски окружающего мира как-то померкли. Пришло отупение.

Потом сидели за столом, ели какие-то блюда, приготовленные хозяйкой, супругой Мироныча. Мужики подливали себе и Косову самогона, на что хозяйка даже заворчала на них — «чего парня-то так накачиваете? сами-то пьянчуги со стажем!».

Он помнил, что в итоге он хотел сам дойти до клуба, где и намеревался упасть на свой топчан и помереть, но Мироныч все же проводил его.

Утром Иван проснулся и долго лежал, уставившись в потолок над топчаном, пытаясь понять — помер он, или еще нет? Или все это сон? А дальше «будильник» его убедил, что никакой это не сон, и даже — не тот свет, и что жизнь продолжается. И что если он сейчас не встанет, и не пройдет до «удобств» то либо мочевой пузырь его лопнет, либо он уподобиться грудничку, писающему в пеленки, и пускающему пузыри.

По возвращению его из «будки раздумий», выяснилось, что жизнь-то — не так уж и плоха. И помирать ему — рановато. И что есть такие приятные «моменты», как Вера. А еще приятный «момент» — Варя, который ему необходимо еще изучить и освоить!

Да, жизнь продолжалась! И это было — хорошо!

Вся последующая неделя была не менее напряженной, пусть и не такой физически тяжёлой, как предыдущая.

Настала пора получать для библиотеки и перевозить в клуб книги, журналы и газеты. Своей подписки у клуба еще не было, как и его самого — по факту его еще не открыли. Вот и пришлось собираться со всего города подшивки газет и журналов. Илья ругался, что отдают по принципу — «на тебе Боже, что нам не гоже!». Примерно так же дело обстояло и с книгами — отдавали из различных фондов списания, запасников и прочей хрени. Новые книги тоже были, но их часть была очень незначительной.

Иван подсказал Илье, что стоит посмотреть и на разных складах, куда свозили из библиотек разную макулатуры — выведенные из оборота книги и журналы.

— Сейчас нам главное наполнить фонд, а потом, постепенно, когда нас в график снабжения включат — будем менять.

Директору пообещали, что на первое время — примерно на месяц, им для обучения выделят опытного библиотекаря.

— Опять — проблема! Штата клуба еще нет, то есть нет и библиотекаря. Кого этот опытный работник будет учить? Меня? Или… тебя? — Илья посмотрел на Ивана.

— Найн! Найн! Их бин больной! — тому вовсе не улыбалось тянуть еще и эту нагрузку.

— Ну, Иван! Первое же только время! Просто — понять, как там и что, какие тонкости есть, а потом — передашь эти знания уже штатному библиотекарю.

— Илья! Ты совесть-то имей! Даже не передо мной, а перед мужиками нашими, сторожами! Ты меня и так уже в киномеханики записал, теперь еще и библиотекарь! Я же и сторожить в свою смену должен, потом — и печки топить, и снег убирать, чистоту блюсти. Да и сейчас в клубе работы еще полно. Мужики вон работают, а я, по их мнению, прохлаждаюсь! Еще и в уборщицы меня запиши!

— Да ладно тебе ныть-то! Киномеханик — это же только по вечерам пару раз в неделю кино прокрутить! Кстати, как там по обучению-то договорился?

— По вечерам? Дважды в неделю? А получить ленты, а журнал вести, а возить их из киносети, а потом — назад? А учебой этой — мне когда заниматься? Илья! Ты и впрямь становишься настоящим директором — поставил задачу, а как ее выполнять — тебя «ниипет!».

Директор слегка смутился.

— Ну… мы же договорились, что ты, пока, кроме своей сторожевой смены, больше не будешь привлекаться к работам в клубе.

— Ну — спасибо! Ну — благодетель! А три раза в неделю, после обеда — на учебу в киносеть ездить? А все эти руководства и методички изучить, а потом — сдать экзамен, чтобы «корочки» получить? А сейчас — ты зачем меня взял? Для компании? Эти книжки мы еще несколько дней будем по городу собирать! А потом — все это нужно расставить грамотно! И еще — библиотекарь…, - Косов покачал головой.

В киносети, куда его направил Илья, ему удалось договориться с двумя мужиками, которых ему назначили в наставники, что всю документацию он будет изучать самостоятельно, дома, а, приезжая сюда — только показывать знание изученного, да какие-то тонкости постигать.

— Так не делается! Есть курсы киномехаников, вот их и нужно тебе пройти! — сразу стал возмущаться один из его наставников, постарше, кто встретил его в методическом кабинете киносети. Второй наклонился к нему и что-то пошептал на ухо.

— Что значит — не успеет? Курсы — вон с сентября…, - снова «шу-шу-шу» на ухо, — да мы-то тут причем? Ну кто так делает? Когда у Вас там открытие этого клуба?

— Через две недели, — Иван с интересом осматривался